Уйти, чтобы вернуться

одноименного названия. С Алешинской кручи, как на ладони, видны чернеющие сельские постройки, справа – барская усадьба с непременным прудом в оправе вековых деревьев, и по горизонту все венчает белоснежный храм на фоне всепоглощающей зелени и голубого неба.

Отсюда я вижу свой дом, где прошло мое детство, полуголодное, но очень счастливое. Здесь я учился, и у меня были самые лучшие учителя. Каждый прожитый день с ними — шажок в мир добра и справедливости. Я и сейчас, на закате собственной жизни, помню их по имени-отчеству, характер, привычки, манеры... И хотя их уже нет в живых, для меня они вечно живые, любимые и родные.

Кесьма — родовое имение Батюшковых. Родоначальником считается поэт Константин Николаевич Батюшков, учитель А.С. Пушкина. Последним владельцем его был Федор Дмитриевич Батюшков, профессор, литературный критик, редактор журнала «Мир Божий». Управляющим имением был Влас Гаврилович Лебедев. Его дочь Ольга выйдет замуж за приехавшего из Москвы первого врача Кесемской земской больницы Александра Никитича Смирнова. В 1882 году у них родится мой дед — Борис Александрович Смирнов. За свою короткую жизнь он успеет добровольцем принять участие в русско-японской войне, жениться на второй дочери кесемского священника Александра Ивановича Воскресенского, в излучине реки Кесьмы построить хутор. В 1909 году у них родится сын Борис. Борис Борисович, мой отец. Через два года родится второй сын — Александр. В феврале 1915 года Кесьма простится с Михаилом Николаевичем Храбростиным, бывшим старшим врачом крейсера «Варяг», который за девять лет царской ссылки организует сельскохозяйственную коммуну и общество мелкого кредита, из врача частной практики превратится в заведующего кесемской больницей после смерти моего прадеда Александра Никитича Смирнова. Их могилы будут соседствовать недалеко от покойницкой, и обе в дальнейшем будут безымянные: с могилы Храбростина пропадет могильная плита, а с могилы Александра Никитича из-за ветхости исчезнет сам крест.

Единственным человеком в селе, кто знал местоположение могил, была Александра Алексеевна Харулина — в простонародии «Харулишна». Она работала медсестрой еще у моего прадеда и у Михаила Николаевича. Прожила долгую жизнь по-старушечьи скромно, бедно и незаметно. Знания ее были не востребованы и никому не нужны. А когда спохватились, ее уже не стало. Появились «краеведы», пытавшиеся что-то восстановить, но все сводилось к перепечатке уже известного материала, часто ошибочного. Чтобы установить мемориальную доску на Кесемской больнице, нам с отцом потребовалось 10 лет кропотливого труда. Нами был собран колоссальный материал о легендарном враче «Варяга». Уверен, никто в одних руках не держал таких знаний. Пришлось стать официальным библиографом Михаила Николаевича.

Постепенно интерес к М.Н. Храбростину пропал, старшее поколение вымерло, некогда знаменитый колхоз «Новая жизнь» переживает трудные времена, больница превратилась в офис врача общей практики, малочисленной стала школа. Стерты с лица земли целые отрасли. Перестали заниматься льноводством, овцеводством, свиноводством. Из-за низких закупочных цен на молоко многие хозяйства сдали коров. Вот и вся арифметика!

Проезжая Кесьму, вы не найдете ни одной надписи, которая ввела бы в историю села. Зачах господский парк, пруд, выкопанный пленными поляками после подавления восстания в 1830 году, еще рябит волнами, исчезли строения барской усадьбы.

Примечание от редакции: память о старшем судовом враче крейсера “Варяг” М.Н. Храбростине была увековечена установкой памятного камня в с. Кесьма в 2012 году.

В свое время в Кесьме бывал проездом Константин Николаевич Батюшков, среди гостей последнего владельца имения Федора Дмитриевича Батюшкова был и великий русский писатель Александр Иванович Куприн. Появлялся он на хуторе моего деда незаметно, посидит молча, понаблюдает, как дед орудует топором, попьет кваску и так же незаметно исчезнет. Перед войной дом с хутора перевезли в село, и теперь там живет мой сын Андрей.

А еще раньше, спасаясь от сталинской расправы, в этом доме должны были найти приют жена и дочь репрессированного героя Гражданской войны, члена Реввоенсовета республики Ивана Никитича Смирнова. К сожалению, этого сделать не удалось: жена Роза и дочь-подросток Ольга были арестованы и расстреляны в 1937 году.

Мои родители год были без работы. Посредником этого неудавшегося плана была Мария Ивановна Смирнова, которая поселилась у нас на хуторе. С перевозкой дома в селе она купила там полдома и до глубокой старости трудилась в школе биологом. Приезжая в Кесьму, я навещал ее с нехитрыми московскими гостинцами.

Нельзя не вспомнить самого первого председателя кесемского колхоза — «башковитого» Павла Волкова, который в первые дни войны ушел на фронт добровольцем и геройски погиб.

Много добрых слов заслужил от односельчан послевоенный председатель колхоза, Герой Социалистического Труда Григорий Иванович Торопыгин. До последних дней жизни пользовался огромным авторитетом и любовью жителей района мой отец, Борис Борисович Смирнов. Где он только не работал! На всех участках — порядочность, честность и завидное трудолюбие. И еще — люди, не просто подчиненные, но соратники. Листаю его записную книжку — сотни имен замечательных тружеников, самобытных, уважаемых.

Были и нет. А как бы их хотелось вспомнить! Всех вместе, и старых, и молодых... Пока мы еще живы...

В. Смирнов