Наш старый милый дом...

Сегодня мы публикуем рассказанную Еленой Николаевной Корхиной историю о доме и своих предках.

У каждого человека есть такое место, куда хочется возвращаться всегда. Для Елены Николаевны таким местом является старый город, улица Загородная, где стоит старый добрый дом, который построил её дедушка – Николай Николаевич Домников. Дому около ста лет. Он знал еще старый Весьегонск до затопления. В нем родились трое детей. А в 1939 году, когда началось массовое переселение из затопляемой зоны, дом перевезли на высокое место по улице Загородная (окраину сохранившейся части Весьегонска).

- Дом был двухэтажный, — рассказывает Елена. — Пока нанятая бригада разбирала дом по бревнышку, потом перевозила на новое место, времени ушло много. И строители предложили деду поставить только один этаж, мол, быстрее будет. Но дедушка настоял на своем. Он считал, что для семьи нужен просторный дом, хотел, наверное, чтобы под одной крышей жили все вместе.

Незадолго до начала войны в семье Домниковых родился еще один — четвертый ребенок. Это была девочка, назвали ее Галина.

Война принесла много горя, которое не обошло и семью Домниковых.

- Когда дедушка уходил на фронт, — продолжает моя собеседница, — он наказывал бабушке, Клавдии Николаевне, чтобы берегла детей, поставила их на ноги. Дедушка чувствовал, что уже никогда не увидит свою семью. «Я человек мирный, воевать не обучен, — говорил он, — знаю, как управлять лошадью, а вот стрелять – не умею»… Он возил воду в бочке на пекарню, доставлял муку и другие грузы.

Николай Николаевич погиб, защищая город Ленинград. В похоронке, которую получила его жена, было написано, что «Ваш муж погиб, захоронен в братской могиле на Пискаревском кладбище».

Клавдия Николаевна Домникова одна воспитывала четверых детей. Первым её помощником стал 12-летний Коля. Он выучился на жестянщика и вместе с матерью ходил по деревням, делал ведра, чинил бачки, кастрюли, другую железную утварь. Люди платили за работу продуктами питания.

После войны Николай Николаевич Домников (полный тезка своего отца) устроился на работу в КБО, окончил среднюю вечернюю школу, затем поступил в текстильный техникум, получил профессию механика. Большую часть своей трудовой жизни работал в комбинате бытового обслуживания населения, многие годы возглавлял партийную организацию предприятия.

- Дом для отца, — говорит Елена, — всегда был надежным причалом. И где бы он не находился, всегда возвращался домой. В армии ему довелось служить в Сочи, перед демобилизацией предлагали остаться. Но южные края не прельщали его, милее были наши северные просторы, свое рукотворное море, на берегу которого стоит отчий дом.

Спустя время, когда сестры Николая Николаевича выросли, уехали в большие города, обзавелись семьями, в доме жила только бабушка. Наша семья имела свою квартиру. Отец, как только появлялось свободное время, бежал в старый город, чтобы поработать в доме. Ремонтировал его, отделывал комнаты на втором этаже, строил баню, ухаживал за садом.

- Моё детство, — продолжает Елена Николаевна, — тоже прошло в этом доме. Летом в нем всегда было полно народа. Приезжали тетушки в гости на праздники, в отпуск, привозили своих детей на лето к бабушке, и всем хватало места. Нас, внуков, у бабушки было шестеро. Мы любили собираться возле неё, она была интересной рассказчицей, знала много сказок, былин, рассказов, повестей. В девичестве, она – деревенская жительница, у которой всего-то 4 класса образования, работала в городе нянькой в интеллигентной русской семье, в которой было много книг, и она, как только выдавалось свободное время, с интересом читала и запоминала сюжеты. Бывало, соберемся возле бабушки и слушаем захватывающие истории. Речь у нее была красивой, выразительной, а голос звучал мягко, протяжно.

Любили мы ходить с ней в лес, чаще на прогулку, наверное, так она приучала нас беречь природу, любоваться деревьями, цветами на лесных полянах, запоминать лесные тропинки. Когда созревали ягоды, ходили за земляникой или черникой. Каждому она давала кружечку, кому побольше, кому – поменьше. Набрав ягод, дружной гурьбой шли домой, а потом ели ягоды с молоком и душистым хлебом. Любили хрустящие хлебные корочки, которые макали в подсолнечное масло, солили и уплетали за обе щеки. Вкусно-о-о! Изысков у нас не было, еда – самая простая. Девочки с бидончиком ходили за молоком и хлебом в магазин, а мальчики – за керосином. Пищу в жаркое время бабушка готовила на керосинке, хотя в доме была русская печь, лежанка. Запах керосина держался еще долго, наверное, стены впитали его, хотя позже уже никто не готовил на керосинке.

Возле дома, на участке, бабушка всегда выращивала картошку, её сажали под лошадь, приходили на помощь родные, соседи. Картошка была вкусной, рассыпчатой. Её в некоторые годы даже увозили с собой родные в Ленинград и Москву. А какой был замечательный яблоневый сад! Урожая хватало не только многочисленной родне, но и соседям, знакомым. Сейчас, к сожалению, многие деревья состарились, высохли и не плодоносят. Да и дом без поддержки, капитального ремонта, материальных вложений, стареет, рушится…

Четыре поколения росли, воспитывались в его стенах. Давно умерла наша бабушка, ушли в мир иной отец, две тетушки. Конечно, дом осиротел. И лишь летом в нем появляется жизнь: приезжает моя тетя Галя из Санкт-Петербурга, едут теперь уже на автомобилях, останавливаясь в доме, внуки, правнуки — потомки большой семьи Домниковых.

Но основную часть года дом, как верный друг, ждет появления гостей: когда же заскрипят половицы, захлопают двери, распахнутся окна и свежий ветерок ворвется в дом, будет теребить занавески на окнах... Когда же в яблоневом саду накроют праздничный стол... В былые годы до 15 человек собирались вместе, вели разговоры про жизнь, про детей и внуков, про своих предков…

Наш милый, милый дом, как хочется вернуться к тебе, в свое детство, чтобы снова услышать неторопливую речь нашей доброй и заботливой бабушки Клавы…

Записала Л. МИТИНА

На снимках:

• встреча родных;